Лера Татарчук, основатель благотворительного фонда «Твоя опора» и сооснователь проекта Charity Weekend, рассказала приглашенному редактору зимнего выпуска Chance for traveller Маше Ефросининой, как она понимает значение фразы «делать добро», и почему это стало частью ее жизни.
1. Как бы ты объяснила, что такое доброта… ребенку?
Это справедливость, когда все по-честному и когда у всех есть равные возможности. Это состояние человека, которое нельзя навязать; это зерно, которое закладывается семьей в детстве и которое позже прорастает. Это когда ты хочешь сделать постороннему человеку что-то, что привнесет положительные изменения в его жизнь.
2. Что стало отправной точкой появления в твоей жизни благотворительности?
Положа руку на сердце, благотворительностью я занималась всегда. Еще в детстве у нас во дворе мною была организована команда «Белый пегас» (не знаю, почему именно это название) – мы тушили горящую траву, спасали животных.
Профессиональный же путь начался, когда в поле моего зрения появился ребенок по имени Рома. Мама оставила его сразу после рождения. При этом у самого мальчика была гидроцефалия, и тогда фонд «Запорука» организовывал ему сбор средств на шунт. Я увидела этот сбор, подключила всех своих друзей, и удалось ему сделать операцию. Мы были очень рады. Кстати, эта история – со счастливым концом. Мальчика усыновили и увезли в Америку. Я подписана в Facebook на его маму и наблюдаю за тем, каким красивым он растет.
3. Есть ли у доброты география? Можно ли сказать, что на планете есть места, которые нуждаются в особой заботе? Или, наоборот, места, которые особенно заряжают добром?
Конечно. Страны третьего мира очень нуждаются в повышенной опеке. В мировой экономике Украина тоже является такой страной, и, я считаю, особенно это чувствуют дети. Много систем у нас в стране так устроены, что работают неэффективно по отношению к детям. Моя большая мечта при своей жизни сделать так, чтобы благотворительные фонды в Украине не имели бенифициаров помощи. Пусть лучше они помогают пингвинам в Африке, а не украинским детям.
К местам, от которых исходят особенные волны доброты, я бы отнесла Украину. Широта души украинцев, их тяга к помощи… Это чувствуется.
4. Как ты считаешь, почему у многих людей в нашей стране в сознании живет клише «Добро нужно делать тихо»? Нужно ли это менять? И как?
У нас действительно странное отношение к благотворителям. Если ты делаешь что-то хорошее и говоришь об этом, ты пиаришься; если не говоришь, значит, ничего не делаешь. В любом случае ты будешь плохим. Я же считаю, что об этом нужно говорить. Некоторые люди сомневаются или не знают, как протянуть руку помощи. Именно благодаря тому, что они узнают об этом больше, видят, что кто-то из их знакомых или публичных людей к этому причастен, они и сами примкнут к чему-то хорошему. Чтобы культура благотворительности и волонтерства развивалась, нужно не только делать, но и говорить об этом, чтобы показывать пример, а не ради хвастовства.
5. Проанализируй всех людей, с которыми ты работала в сфере благотворительности, и ответь на вопрос: «Добрый акт для человека – это порыв, долг, разо- вое громкое действие или норма жизни?»
Все эти пункты имеют место. Но есть определенная градация. И на первом месте – эмоциональный порыв. Скорее всего человек подключится к доброму делу на эмоциях. Ведь вряд ли кто-то из нас, проснувшись с утра, думает первым делом, что б такого хорошего сделать и следом сразу начинает «гуглить» благотворительные фонды. Вероятнее всего, вы открываете свою ленту Facebook, где можете увидеть пост о том, что какому-то ребенку нужна помощь. А потом – что животные в беде. И еще несколько постов. И что-то вас зацепит, перекликнется, и именно на этот пост вы откликнетесь сами. Это и есть эмоциональный порыв.
6. Какие самые большие трудности в твоей работе с благотворительностью в Украине?
Прозрачность. Благотворительный сектор себя дискредитировал определенными негативными случаями и мошенническими схемами. Поэтому у нас нет такого тотального доверия к фондам, как, к примеру, в Канаде.
7. Что может сделать любого человека добрее?
Из моего личного опыта: берешь человека за руку и ведешь его в реанимацию или детский дом. Он понимает, что в его жизни все не так уж и плохо, его жизнь вообще сказка! Когда человек видит ребенка с гастрошизисом – это когда малыш находится в боксе, а рядом с ним его кишки, – он пересматривает свое отношение к своей реальности. И, да, становится добрее. Понимает, что есть те, кому реально нужна помощь.
8. Три вещи, которые помогают тебе сохранять свет внутри себя?
Мои дети, моя семья. Люди, которые меня окружают – мои друзья. Люди, которые мотивируют – это ты, Маша. И третье – это наш годовой отчет, он помогает мне осознать, как много на самом деле мы делаем.
9. Если бы ты могла пообщаться с любым человеком в мире (из ныне живущих или уже ушедших), кто бы это был и о чем был бы разговор?
Эндрю Хайнд. Этот человек был причастен к созданию крупнейшей государственной платформы контроля благотворительного сектора, которая называется Charity Commission. Он знает все о прозрачности в благотворительной сфере. Теперь он преподает, к нему ездят учиться руководители крупнейших мировых фондов, чтобы почерпнуть его знания и опыт. Он практически мой кумир!
10. Свидетелем какой самой доброй истории за последнее время ты стала?
Недавно меня поразил мой сын. Я никогда ему не говорила: «Ты должен помогать!». Никогда вообще ничего ему не навязывала, старалась на своем примере как-то показать, что это вообще-то нормально. Я забирала его из детского сада, спрашивала, как прошел у него день. А он мне говорит: «Мама, я хочу отдать свои игрушки, которыми я не играю, деткам, у которых нет родителей или которых злые родители бросили». Честно, я чуть не расплакалась. Для моего сына отдать игрушку, поверь, дорогого стоит, а тут он самым дорогим ресурсом, который есть у шестилетнего ребенка, решил как-то помочь.
Читайте еще: 10 вопросов о доброте от Маши Ефросининой: Сергей Притула
